Важнейшим культурным и общественным событием в Томске конца XIX века, безусловно, стало открытие Императорского Сибирского университета. Мысль об открытии Сибирского университета впервые прозвучала ещё в 1803 году, когда формировались штаты и основные направления деятельности Министерства народного просвещения в правительстве Александра I. Тогда же богатейший российский заводчик П.Г Демидов, чьи экономические интересы касались и Сибири, внес на создание университета за Уралом 100 тыс. руб. (См. Приложение 1). Однако прошло очень много времени, пока эту весьма значительную сумму использовали по назначению (сама же сумма, помещенная в банк, едва ли не удвоилась).

Вопрос о Сибирском учебном округе не единожды ставился на обсуждение общественности, и, прежде всего, декабристами. Не дожидаясь «царского соизволения», они даже создали в Чите, на Петровском Заводе, первый вольный сибирский университет, где читались лекции по математике, истории, языкам, литературе. Правда, университет этот просуществовал недолго, но имел по стране отклик немалый. Горячо ратовал за университетское просвещение Сибири видный историк П.А. Словцов, визитор (инспектор) сибирских училищ. И все же защитников азиатского университета всякий раз оказывалось меньше, чем противников[83].

Первоначально Сибирский университет предполагался в Тобольске, как самом крупном и развитом городе края. Но события повернулись так, что уже к середине столетия и тем более во второй его половине звезда Тобольска стала меркнуть, зато ярче и ярче разгоралась звезда над Томском.

Новая, наиболее сильная волна борьбы за сибирский университет, так или иначе, связана с именем молодого казачьего офицера Григория Потанина, который (по рекомендательному письму влиятельного родственника) познакомился в Томске с опальным «апостолом разрушения» М.А. Бакуниным. Произошло это в 1858 году. Потанин поведал Бакунину о своем желании посвятить себя науке, о стесненном материальном положении и готовности отправиться в Петербург пешим ходом, подобно Михаиле Ломоносову, лишь бы добиться своего. Неподдельную горячность молодого сибиряка, его стремление к образованию Бакунин всячески поддержал, но отчаянного решения «удивить столицу азямом и лаптями» не одобрил. У одного из томских золотопромышленников (И.Д. Асташева) выхлопотал он для Потанина 100 рублей «подъемных», чтобы было чем прокормиться «на чужбине» первое время, а по уговору с начальником Алтайского горного округа определил его в сопроводители золотого каравана, отправлявшегося на берега Невы[84].

Сам по себе этот факт, возможно, остался бы лишь колоритным эпизодом в довольно сложной, противоречивой биографии Г.Н. Потанина, если бы судьба не свела Григория Николаевича с «сибирским кружком», участники которого вхожи были в мастерские прогрессивных художников Петербурга, пользовались фондами лучших библиотек, получали издания А.И. Герцена и Н.П. Огарева, нелегально ввозимые в Россию из Лондона, водили дружбу с «поборниками свежей отечественной мысли»[85]. Потанин быстро освоился на новом месте, стал душой сибирского землячества.

Другая фигура, связанная с историей Томского университета – это Н.М. Ядринцев. Нужно сказать, что поначалу настойчивые упоминания им Томска как наиболее удачного университетского центра даже для сторонников высшего образования в Сибири представлялись более чем странными и несостоятельными. Действительно, почему именно Томск – этот, по выражению Потанина, «огромный постоялый двор» Сибири, в котором до шестидесятых годов «местной интеллигенции совсем не было»?

Погрязший в бесконечных торговых операциях, занятый извозом и перевалкой, подстегнутый непродолжительной золотой лихорадкой и продолжительным дорожным разбоем, Томск намного отстал от своих сибирских соперников по части образования и культуры. Не в нем, а в Тобольске, Иркутске, Нерчинске появились первые навигационные школы и гимназии, первые газеты и журналы, ученые общества.

Если прежде томские обыватели развлекались воскресными «войнишками» (так назывались кулачные бои) где-нибудь под Воскресенской горой или в Заисточье, а затем мирно возвращались к своим повседневным делам, то в начале шестидесятых годов от этой беспечности и следа не осталось. Куда «войнишкам» до безобразий, которые стали твориться в городе с тех пор, как молодой томский губернатор Г.Г. Лерхе назначил полицмейстером выведенного им из Петербурга содержателя публичного дома некоего Шершпинского, беглого каторжника! Губернатор, «ненасытный любитель женского тела», и его подручный создали в городе атмосферу страха и беззакония, которая буквально парализовала не только низовой работный люд, но и томских «грамотеев»[86].

Другое по теме:

Памятные имена Боровска
С городом и его окрестностями связаны имена целой плеяды выдающихся людей. Так молодой Константин Циолковский, приехавший в 1880 году в Боровск преподавать математику и черчение в уездном училище, на ...

Воспитание детей
Воспитание и обучение детей, подготовка их к самостоятельной жизни являлись у селькупов главным образом делом семьи. При этом основное внимание уделялось обучению навыкам производственной деятельност ...

Анализ корреляционных связей между декадами, месяцами, сезонами, годом
С помощью пакета «Анализ данных» в программе excel, я построил корреляционную матрицу между декадами, месяцами, сезонами, годом. То есть я получал значения коэффициентов корреляции для нахождения свя ...