Достоевский написал чуть больше 30 произведений, в 20 из низ присутствует Петербург. Иногда как фон, чаще как действующее лицо. С большей или меньшей приблизительностью можно найти места, связанные с каждым петербургским произведением. Петербург – лучшая иллюстрация к его романам. У Достоевского в Петербурге есть свои любимые места, любимое время, любимый сезон. Больше всего в Петербурге он не любит лето. Это всегда пыль, вонь, духота. Хорошее время – весна, пробуждение природы. Но – «самое интересное во всех отношениях время – осень, особенно если не очень ненастна. Осенью закипает новая жизнь на весь год, начинаются новые предприятия, приезжают новые люди, являются новые литературные произведения…»

- 16 -

Наиболее часто встречающееся время в его описаниях Петербурга – закаты солнца. «Косые лучи заходящего солнца» – этот образ существует почти во всех его романах. «Я люблю мартовские солнца в Петербурге, особенно закат, разумеется, в ясный морозный вечер. Вся улица вдруг блеснет, облитая ярким светом. Все дома как будто вдруг засверкают. Серые, желтые и грязно-зеленые цвета их потеряют на миг всю угрюмость; как будто на душе просияет…»* Чистые цвета в петербургской палитре Достоевского появляются только тогда, когда их озаряет солнце. В пасмурные дни город мрачен, бесцветен, уныл: преобладают желто-коричневые и серо-зеленые тона. Город, залитый лучами солнца, – любимый образ Достоевского, но это именно «озарения» Петербурга: «солнце у нас такой редкий гость». Более свойственны ему «снег, дождь и все то, чему даже имени не бывает, когда разыграется вьюга и хмара под петербургским небом…» Героям Достоевского как-то ближе больной и холодный вид Петербурга. Раскольников, например, любил, «как поют под шарманку, в холодный, темный и сырой вечер, непременно сырой, когда у всех прохожих бледно-зеленые, больные лица; или еще лучше, когда снег мокрый падает совсем прямо, без ветру… а сквозь него фонари с газом блистают…»* Слякоть, грязь, туман, морось – обычные состояния петербургской природы – придают городу соответственное настроение. Достоевский «разгадывает» его, пытается понять, всматриваясь в город, как в случайного прохожего. У Достоевского город живет человеческой жизнью: просыпается, хмурится, улыбается, злится, мерзнет, болеет… «Было сырое туманное утро. Петербург встал злой и сердитый, как раздраженная светская дева, пожелтевшая со злости на вчерашний бал. Он был сердит с ног до головы. Дурно ль он выспался, разлилась ли в нем желчь в несоразмерном количестве, простудился ль он и захватил себе насморк, проигрался ль он вчера как мальчишка в картишки… но только он сердился так, что грустно было смотреть на его сырые, огромные стены, на его мраморы, барельефы, статуи, колонны, которые как будто тоже сердились на дурную погоду, дрожали и едва сводили зуб об зуб от сырости, на обнаженный мокрый гранит тротуаров, как будто со зла растрескавшийся под ногами прохожих… Весь горизонт петербургский смотрел так кисло, так кисло… Петербург дулся. Видно было, что ему страх как хотелось… куда-нибудь убежать с места и ни за что не стоять более в Ингерманландском суровом болоте…»*

У Достоевского нет ничего кроме человека, нет природы, нет мира вещей, нет в самом человеке того, что связывает его с природным миром, с миром вещей, с бытом, с объективным строем жизни. Существует только

* Бирон В. С. Петербург Достоевского. Л., товарищество «Свеча», 1990, с. 11.

* Бирон В. С. Петербург Достоевского. Л., товарищество «Свеча», 1990, с. 11.

- 17 -

дух человеческий и только он интересен, он исследуется. Все внимание Достоевского было устремлено на людей, и он охватывал только их природу и характер. Его интересовали люди, исключительно люди, с их душевным складом, и образом их жизни, их чувств и мысли.

Петербург со своей ирреальностью, миражностью может стать последней точкой в безумии человека. Именно в этом городе происходят фантастические в своей прозрачности события многих произведений Достоевского, зреют безумные идеи, совершаются преступления – «все это до того пошло и прозаично, что граничит почти с фантастическим…» Особенно таинственны набережные Петербурга – Екатерининский канал, Фонтанка, Нева… Водная стихия Петербурга как бы усиливает его мрачный колорот, доводя ситуацию порой до абсурда. Рисуя свои картины взаимодействия человека и города, Достоевский описывает все в мельчайших подробностях, следя за тончайшими изменениями в их «общении». В показе города и его влияния на человека он похож на режиссера с камерой в руках: он любит крупные планы, любит смену этих планов, часто представляет нам героя с разных сторон, в различных ракурсах, неожиданно дает возможность увидеть ситуацию глазами самого героя: «…господин Голядкин, вне себя, выбежал на набережную Фонтанки, близ самого Измайловского моста… Ночь была ужасная, ноябрьская, мокрая, туманная, дождливая, снежливая, чреватая флюсами, насморками, лихорадками, жабами, горячками всех возможных родов и сортов – одним словом, всеми дарами петербургского ноября. Ветер выл в опустелых улицах, вздымая выше колец черную воду Фонтанки и задорно потрагивая тощие фонари набережной, которые в свою очередь вторили его завываниям тоненьким, пронзительным скрипом, что составляло бесконечный, пискливый, дребезжащий концерт, весьма знакомый каждому петербургскому жителю. Шел дождь и снег разом. Порываемые ветром струи дождевой воды прыскали чуть-чуть не горизонтально, словно из пожарной трубы, и кололи и секли лицо несчастного господина Голядкина, как тысячи булавок и шпилек. Среди ночного безмолвия, прерываемого лишь отдаленным гулом карет, воем ветра и скрипом фонарей, уныло слышались хлест и журчание воды, стекавшей со всех крыш, крылечек, желобов и карнизов на гранитный помост тротуара. Ни души не было ни вблизи, ни вдали, да, казалось, что и быть не могло в такую пору и в такую погоду… Вдруг… вдруг он вздрогнул всем телом и невольно отскочил шага на два в сторону. С неизъяснимым беспокойством начал он озираться кругом; но никого не было, ничего не случилось особенного, – а между тем… между тем ему показалось, что кто-то сейчас, сию минуту, стоял здесь, около него, рядом с ним, тоже облокотясь на перила набережной…» – так начинается раздвоение Голядкина.

Другое по теме:

Северные склоны Тянь-Шаня и дифференциация геосистем в зависимости от инсоляции и экспозиции склонов. Высотные пояса. Поверхностный сток
Склоны горных хребтов Тянь-Шаня динамичны. На них развиваются эрозионные процессы, образуются осыпи и камнепады, местами — оползни, в ущельях — сели. Исключительно высокой селевой активностью речных ...

Классификация геосистем по Сочава. Геомера и геохора
Геосистема (от греч. geo - Земля и systems - целое, составленное из частей) - фундаментальная категория геоэкологии. 1) по В. Б. Сочаве, который ввел понятие, геосистема - особый класс управляющих си ...

Население
Демография. По оценке на 1998, из 69,3 млн. жителей Кореи в КНДР проживают 34%, а в РК 66% населения. Средняя плотность населения Кореи в целом – 311, КНДР – 192 и РК – 468 человек на 1 кв. км. Таким ...